Две сестры

Я  хочу,  чтобы  мы  все  выпили  за  наших  милых  друзей…  Не  будем  уточнять  их  должности:  поверьте,  они,  в  масштабе  небольшой  страны,  считаются,  отнюдь,  не  ниже  наших… Мы  сегодня  тут  все  в  гражданском,  за  редким  исключением,  -  имеем  же  мы  право  иногда  побаловать  себя?…  Господин  Тумамба,  в  целях  конспирации,  также  пришел  сегодня  по-простому…  Мундир  свой  он  надевает  исключительно  для  приемов…  К  тому  же,  честно  признаемся,  и  господин  Тумамба  и  его  супруга  нас  в  том  поддержат,  форма  у  них,  как  бы  это  вам  помягче  выразиться…,  достаточно  бесформенная… О  чем  это  я?..  А!  Ну,  так  выпьем  же  за  носителей  нашего  с  вами  благополучия!  Чтобы  южные  африканские  ветры  запорошивали  нам  глаза  не  простым  песком,  а…  Ваше  здоровье!

Краснолицый  вытягивает  руку  с  бокалом  в  сторону  чернокожей  парочки,  – та  встает  и  протягивает  свои  бокалы  навстречу. Над  столом  проносится  гул  одобрения,  звон  бокалов,  и  опять  все  шумно  закусывают.
Людмила  встает  из-за  стола,  берет  два  полных  бокала  с  вином  и,  кивнув  Ирине,  идет  к  балкону. Ирина  идет  ей  вслед.

Я в л е н и е   второе.

Большая  застекленная  лоджия.  Открытый  кирпич  и  пластиковые  окна.  Длинный  белый  подоконник.  Цветы   на  стене.
Входят  Людмила  и  Ирина.  Людмила  ставит  бокалы  на  подоконник  и  приоткрывает  створку  стеклопакета.

И р и н а  (тихо).  Люсь!   (Уткнувшись  в  плечо  сестре.)  Как  хорошо  у  вас!..  Я  давно  так  себя  не  чувствовала…

Людмила  протягивает  ей  бокал  и  всхлипывает.

Л ю д м и л а  (сквозь  слезы).  Ир!  Ну,  что  ты  такое  говоришь?  Обычная  встреча  сослуживцев!..
И р и н а  (поднимая  голову).  И  ты,  какая  мастерица!  Я  такого  поросенка  никогда  не  ела!  У  вас,  наверное,  хорошая  духовка?
Л ю д м и л а.  Да  ничего  особенного…  (Машет  рукой.)  Обычная  встройка!
И р и н а.  Обычная?..   Для  кого  «обычная»,  а  для  кого  и…
Л ю д м и л а.  Ладно,  прибедняться,  Ир,  -  ты  ж,  где  работаешь!..
И р и н а.  Почему-то  всем  так  кажется…  А  у  нас  только  судьи  да  хозяйственные  начальники  обеспечены  по  полной  программе,  а  остальные,  как  трава  в  поле…
Л ю д м и л а.  Ну,  а  муж  что?  Какой  он  у  тебя  умный,  прямо  завидки  берут!..
И р и н а  (смеется  сквозь  слезы)..  От  мужа  моего  толку,  как  от  козла  молока!..   Нигде  подолгу  не  задерживается…  с  начальством  отношений  удержать  не  может,  как  твой  Толя,  например…    поэтому  дорогие  командировки  ему  не  перепадают,  -  все  мимо,  мимо,  мимо…  Я  знаю,  что  он  умеет  хорошо  работать,  но,  видимо,  такие  люди,  как  он,  сейчас  никому  не  нужны…
Л ю д м и л а.  Сейчас  не  нужны,  завтра  будут  нужны…  Вот,  мы  приличное  время  топтались  не  у  дел  и,  глянь,  у  Толи  опять  перспективы  открылись… Он,  правда,  не  велел  никому  ничего  говорить…,  чтобы  не  сглазить…  Мы  можем  вернуться  туда  же,  но…  с  повышением!  Ты  даже  себе  не  представляешь,  какое  это  может  быть  счастье!  А  вы  будете  приезжать  к  нам  в гости…
И р и н а  (улыбается)  Как  здорово!    Я  в  Африке  никогда  не  была…
Л ю д м и л а.  Да,  там  ничего  особенного…  Только  жизнь  в  кайф,  что  называется…  а,  так…
И р и н а  (умиленно)  Счастливая  ты…
Л ю д м и л а  (серьезно)  Ну,  а,  что,  нам?  Мы  звезд  с  неба  не  хватаем,  как  некоторые…
И р и н а  (удивленно).  Ты  про  кого  это,  Люсь?
Л ю д м и л а.  Угадай  с  трех  раз!  Море  волнуется  -  раз,  море  волнуется  -  два,  море  волнуется  -  три…  А,  что,  скажешь,  не  так?    Ты  же  сама  сказала,  что  твой  муж  -  принципиальный,  с  начальством  не  уживается…
И р и н а  (печально).  В  этом-то  и  беда!  В  его  годы  надо  уже  причаливать  к  надежной  пристани…  Вот,  как   Толя  твой…
Л ю д м и л а  (задумчиво).  Да…  к  пристани  надо…  Пристань  -  это  хорошо…  Пристань  -  это  очень  хорошо…  Но  иногда,  почему-то,  хочется  прыгнуть  с  этой  пристани  вниз  головой…  прямо  в  океан!..
И р и н а  (смеется).  Люсь!  Какая  ты  юмористка!  Давай  выпьем  за  вечное  братство!

Сестры  чокаются  и пьют.

Л ю д м и л а.  А  почему  за  братство?  (Нарочито  возмущается.)   Мы  же  с  тобой  сестры!  Значит,  надо  пить  за  сестр…цт…во!

Сестры  смеются,  чокаются  и  пьют.

И р и н а.   Погоди!  Дай,  я!  Надо  пить  за  сест…рст…ство…  за  сестерстцтво…  за  стерстецтецтво…
Л ю д м и л а  (победно).  За  сестринство!  (Поднимает  бокал.)
И р и н а  (смеется).  Нетушки!  Так  дело  не  пойдет!  Не  зву-чит!  Тогда  уж  лучше  за  «братство»!  А,  вообще,  это  кощунственное  неравноправие  в  русском  языке!  Так  дело  не  пойдет!

Сестры  пьют  вино и смеются.  Сзади  к  ним  подкрадывается  генерал.

Я в л е н и е   третье.

Те  же  и  генерал.
Г е н е р а л  (огорошивает).  Столько  смеха  и  без  меня?!

Сестры  вздрагивают.  Людмила  перестает  смеяться  и  делается  серьезной.

Л ю д м и л а.  Пошли,  Ир!  Гости  нас  уже,  наверное,  потеряли!

Подвыпивший  генерал  идет  за  ними.

Г е н е р а л  (Ирине).  Теперь  я  знаю  Ваше  имя,  великолепная  незнакомка!   (Страстно  шепчет  он  на  ухо  Ирине.)    Вы  -  дочь  великого  Ким  Чен  Ира,  -  Ир!
Л ю д м и л а  (через  плечо)  Очень  остроумно!

Сестры  уходят.

Я в л е н и е   пятое.

В  лоджии  остается  озадаченный  генерал.

Г е н е р а л.    -  Гляди-ко,  какие  мы  гордые!  Хм!  На  гордых  воду  возят,  голубушки  вы  мои… Но,  еще  не  вечер…

Раздается  электронная  мелодия на  тему песни  «Не  плачь,  девчонка!».   Генерал  достает  из  кармана  телефон  и  прикладывает  его  к  уху.

Слушаю  Вас,  товарищ  генеральша!  (Достаточно  сухо  произносит.)   Кто  пьян?  Я?!  Да  ни  в  одном  глазу,  что  ты…  Я  даже  к  ним  не  собирался,  ты  же  знаешь…  Совещание  перенесли,  вот  я  и  заехал,  по  пути… Почему  это  я  вру?  Я  тебе  могу  подозвать  к  телефону,  кого  хочешь…  Ты  ужинай  без  меня…  Да  скоро  уже  тут… Неудобно,  так  взять  и  бросить… Ну,  хорошо,  хорошо…

Генерал  кладет  сотовый  телефон  в  карман  и  уходит.

Я в л е н и е   шестое.

Генерал  идет  к  столу,  стройность  рядов  за  которым  уже  распалась:
краснолицый  сидит  рядом  с  женской  половиной  негритянской  пары  и  о  чем-то  беседует  с  ней  по-английски,  беспорядочно  жестикулируя;
мужская  половина  негритянской  пары,  глупо  улыбаясь  и  безуспешно  борясь  с  законами  гравитации, во  что  бы  то  ни  стало,  пытается  удержаться  в  вертикальном  положении,  танцуя  с  высокого  роста  и  плотного  телосложения  коротко  стриженной  блондинкой,  напоминающей  собой  «спецназовца»  ;
Максим,  Ирина  и  Людмила  сидят  особняком  и  о  чем-то  увлеченно  беседуют;
Анатолий  стоит  неподалеку  от  стола  с  одним  из  приглашенных  и  внимательно  слушает  его  речь;
Татьяна  танцует  с  чьим-то  мужем,  за  которым  из-за  стола  внимательно  следит  пара  зорких  женских  глаз.

Г е н е р а л  (громко).  Прошу  внимания!

Все  как-то  разом  встрепенулись  от  громогласного  призыва,  как  будто  давно  ждали,  что  кто-то,  вот-вот,  должен  был  вывести  их  из  тягучего,  туманного  состояния.  Даже  у  негра  мелькнуло  некоторое  просветление  в  глазах.

Назревает  международный  скандал!   (Улыбается.)    Если  я  через  две  минуты  не  покину  этот  замечательный  стол,  то  сюда  заявится  моя  драйжайш… дрожаща…  нет,  дражайшая  половина…  или  четвертина?…  неважно…  Важно  только  одно,  -  выпить  на  посошок,  и  я  вас  покину…  Рад  был  познакомиться!

Генерал  адресует  реверанс  своей  седой  шевелюрой  Ирине.
Над  столом  проносится  одобрительный  ропот.  Все  наливают,  чокаются  с  генералом,  пьют  и  идут  его  провожать.
На  столе  -  полный  кавардак.  Осталась  нетронутой  только  голова  несчастного  поросенка,  к  которой  никто,  за  весь  вечер,  не  решился  прикоснуться.

КАРТИНА   ВТОРАЯ

Открытый  балкон  со  старой,  сизой,  омытой  всеми  дождями  и  иссушенной  всеми  ветрами  дощатой  обшивкой.  Максим  в  майке,  навалившись  грудью  и  локтями  на  перила,  курит  и  смотрит  вниз.
На  балкон  выходит  Ирина  в  домашнем  халате.

И р и н а  (тихо).   Максим!  Ты  бы  дверь  закрывал,  -  все в  комнату  тянет…
М а к с и м  (цокнув  языком).  Вот,  черт,  забыл!  (Щелкает  пальцами.)  Ну,  что,  уложила?
И р и н а  (кокетливо)  Это,  что,  предложение?  Дети  давно  уже  спят…  Но  если  ты  считаешь,  что  ты  мне  нужен  такой  прокуренный,  то  ты  глубоко  ошибаешься!
М а к с и м  (мрачно).  В  таком  случае,  ты  -  свободна,  можешь  идти…  (Продолжает  курить.)
И р и н а.   А,  что  это  ты  меня  гонишь?  Между  прочим,  где  хочу,  там  и  стою,  и  ты  мне  не  указ…

Максим  молчит.

Письмо  пришло  от  тети  Поли…  (Пытается  наладить  контакт  с  мужем.)

Максим  курит  и  молчит.

-  Может,  хватит  дымить?!   (Срывается.)  Тебе  же  нельзя…
М а к с и м.  Я  курю  один  раз  в  день,  имею  право…
И р и н а.  А  я  тебе  говорю,  письмо  из  деревни  пришло…
М а к с и м.  А  я  тебе  говорю,  что  мне  лично  начхать,  что  там  из  деревни  пришло…
И р и н а.  А  я  тебе  говорю,  что  тетушка  просит  меня  помочь  ей  расторгнуть  договор  с  Люсей…
М а к с и м.  А  я  тебе  говорю,  что  мне  лично  начх…  (Осекается.)   Не  понял…
И р и н а.  Вот,  так…  (Облегченно  вздыхает.)  Я  сама  обалдела…  Никак  не  могу  сообразить,  что  делать…
М а к с и м.   Вот,  это  номер!  Чего  это  она  так  взбрыкнула?..
И р и н а.   А  я  знаю?
М а к с и м.  Ничего  себе,  заявочки!   (Чешет  шею,  выпятив  подбородок.)   Нашла  к  кому  обратиться!..   Это,  что  ж,  Люся  с  Толей,  выходит,  ничего  не  подозревают?  Ты  ничего  не  заметила?